Нисэй чувствует приближение весны по редким лучам солнца, на миг показавшихся из-за тяжелых туч. Он ощущает, как солнечный свет становится все настойчивее и теплее. Зима пока еще властвует среди застывших в ожидании тепла деревьев, но весна неумолимо приближается. Потом, ей начинает пахнуть в воздухе. Сначала только днем, вскоре этот отвратительный запах уже можно уловить и вечером, и только снег, которым щедро сыплет небо, перебивает ощущение приближения весны.
Первые весенние обострения ощущаются в конце зимы. Сначала – апатия, но Нисэй стойко игнорирует ее, обманывает себя, что все в порядке. Но с каждым днем внутренняя струна неумолимо натягивается, и лгать себе вскоре становится почти невозможно. Какие-то несколько дней бесполезного сопротивления, а потом силы заканчиваются, и следует срыв. Весна – это всегда отвратительно.
Нисэй лежал на спине в позе морской звезды. Разложен диван, простынь давно сбилась, подушки скинуты на пол, где-то у стены бесформенным комком застыло одеяло. Глаза внимательно изучают потолок. Они давно знают каждую его трещинку, каждую паутинку, едва колышущуюся на сквозняке, каждую неровность и тень. Кусая сухие губы, Нисэй сжимает кулаки, но как только ладонь ощущает острую твердость ногтей, пальцы невольно разжимаются, и на губах Нисэя появляется улыбка. Эта улыбка сумасшедшего, шокирующе неправильная, ужасающая. В такие моменты Нисэй ощущает, как психологические блоки, которыми он напичкан донельзя, срабатывают, приходят в движение установки, и все, что Боец может ощущать – это бессилие, и начинает смеяться, истерично, до рези в животе. Он перекатывается на бок, сворачивается в позу эмбриона и, держась за живот, хохочет. Смех обрывается так же внезапно, как и начинается, и на Нисэя обрушивается ошеломляющая тишина. Начинает казаться, что стены вокруг тебя сжимаются, что твой мир, такой понятный и противоречивый, некогда огромный, становится не больше наперстка. В него больше ничего не может вместиться, кроме одного единственного желания – желания избавления от этих чертовых мучений, от противоречий, которые буквально разрывали Нисэя.